Почему у евреев получилось, а у нас пока нет.
Что же делать? Как вы желали бы откорректировать армянскую психологию, изменив тем самым нашу общую судьбу, чтобы народ перестал цепляться за пяту истории?
Своими известными строками, каждая буква которых легкомысленно источает презрение? Какая наивность! Бранью не вылечить больного. Или вы забыли слова мудрого англосаксонского писателя: «Иногда, нанеся удары по дьяволу, мы раним и божественное начало в человеке»?
Неужели вы не в состоянии понять, что упражнения вашего пера глубоко ранили святую армянскую сущность в армянстве? Вы, мистер, говорите об Армении с таким высокомерием, будто свершили двенадцать подвигов Геракла для своего народа. Вы говорите, как наделенный полномочиями судить, и выглядите смешным, поскольку ничем не пожертвовали, никогда не страдали за народ, который называете моральным банкротом.
Обличать теневые стороны своего народа вправе лишь тот, кто видит, понимает и любит этот народ в величии и немощи, в его всеобъемлющей трагедии вам непростительно этого не знать.
Дабы пристыдить ваше перо, давайте вспомним исполненных скорби предводителей Израиля. «Сердце пророка сжимается от боли, его уста полны обличений. Он простирает десницу, указуя на грядущее зло, он страдает за свой народ и любит его, потому и обрушивается на него».
Вот Исайя угрожает своему народу и стране гневом Иеговы:
«И зарастут дворцы ее колючими растениями, крапивою и ре-пейником — твердыни ее; и будет она жилищем шакалов… Там угнездится летучий змей… Там и коршуны будут собираться один к другому…» {Исайя, 34:13.15)
Почему? «Потому что, — добавляет пророк-стихотворец, серебро твое стало изгарью, вино твое испорчено водою» {Исайя, 1:22}.
Так возвышает голос непревзойденный поэт и грозит новыми бедами, потому что Израиль начал воскурять фимиам суетному.
Но вот после тяжких ударов скорбящее сердце пророка призывает с любовью: «Восстань, восстань, облекись в силу твою, Сион! Облекись в одежды величия твоего» (Исайя, 52:1); «Кирпичи пали, построим из тесаного камня» (Исайя, 9:10). Вот каков преданный народу вождь. Он не только обличает, но и дает надежду, не только проклинает, но и ободряет. Вот трагический голос еврейства Иеремия: «Разинули на нас пасть все враги наши» (Плач Иеремии, 3:46), — корчится пророк от боли и стыда. Он плачет и грозит, так как «пал венец славы» с головы его народа. «Отцы наши грешили: их уже нет, а мы несем наказание за беззаконие их» {Плач Иеремии, 5:7). «И чудовища подают сосцы и кормят своих детенышей, а дщерь народа моего стала жестока подобно страусам в пустыне. Язык грудного младенца прилипает к гортани его от жажды; дети просят хлеба, и никто не подаст им… Воспитанные на багрянице, жмутся к навозу… Умерщвленные мечом счастливее умерщвленных голодом» {Плач Иеремии, 4:3–9).
Горше горького слово пророка — выражение народного стыда и горя. Но его призвание не только оплакивать, и он, вдохновленный Иеговой, пытается вновь вооружить еврейство мечтами о Палестине. «Истреблю все народы, среди кото-рых рассеял тебя, а тебя не истреблю» [Иеремия, 30:11).
Вот до какой степени исповедовали духовные предводители Израиля религию патриотизма. Такими же они предстали и в недавнем прошлом: избранная часть интеллигенции политический мыслитель, литератор, ученый и прочие. «Я живу на крайнем западе, но сердце мое на востоке», восклицает израильский Агаронян — Иегуда Галеви.
Нужно любить родину, как они, чтобы построить будущий Сион. И еще посмотрите, как и вы не знающий родного языка, которому национальное исповедание продиктовало горделивые слова:
«Мир притесняет нас в отместку за наше прошлое величие».
Вот и сегодняшние предводители Израиля: Вейцман, Соколов, Артур Хандтке, Варбург, Якобсон и другие духовные вожди международного сионизма, за чьими спинами всегда стояли известные всему миру миллиардеры Штраусы, Варбурги, Ротшильды и другие. В 1919 году на страницах “judische Rundschau” руководители сионизма обращались к державам Антанты:
«Хотите вы того или нет, мы будем в Палестине. Вы можете ускорить или замедлить наш приход. Но лучше помогите нам, чтобы наша созидательная сила не превратилась в разрушительную, способную потрясти мир».
Эта угроза интеллигентов была сделана от имени деловых кругов, которые добились от Бальфура его известной декларации.
Через год на Лондонском еврейском конгрессе Макс Нордау, пишущий, как и вы, мистер Арлен, на чужом языке, воскликнул в патриотическом опьянении: «Le jour de glorie est arrive! («Настанет день славы!» — фр.) Восстань, восстань, Сион!»
Известно ли вам, что до сих пор три великих народа хотели бы присвоить гений знаменитого Эйнштейна? Германская печать утверждала, что он немецкий еврей, французская доказывала, что французский, испанская — испанский. Великий ученый положил конец беспредметному спору, с талмудической гордостью объявив себя прежде всего евреем. Несколькими днями раньше газеты писали о титане науки:
«Эйнштейн в синагоге».
…Было время, когда Ювенал говорил с усмешкой:
«Все богатство Израиля — пучок травы и пустой короб».
А Марцелл злорадствовал:
«Еврей или просит подаяния, или продаст спички».
Шли века. Разбросанный от полюса до полюса Земли великий скиталец существовал в щелях других обществ, подставляя грудь враждебным ударам нееврейского человечества, но не отрекаясь от своего престола. Он остался народом с царственной душой. Он народ догм и Мессианской Надежды жил в лоне других народов как гость и враг. И молча повторял человечеству:
«Не уступлю вам ни йоты в своем понимании Бога, Мироздания и Человека».
Так жило еврейство, пока в один прекрасный день не распространило свою власть над большей частью мира.
Оно победило, ибо высшим противовесом считало нацию, выражая и представляя это через своих избранников. Оно победило, ибо стремление к личному счастью является для него долгом, однако с условием служить благу Израиля. Похвально и честолюбие, если только оно во славу Израиля. Справедливы жажда обогацения, богатство, но не как конечная цель, а как средство для продвижения дела Израиля и распространения его влияния. Именно это и стало причиной сегодняшней несокрушимой силы еврейства союза золота и разума в его лоне. Итак, только этому народу удалось свое великое несчастье — древнейшее рассеяние по всему свету — превратить, будто алхимическим способом, в благословение. Сегодня этот народ стал обладателем такого могущества золота, авторитета, силы, о котором он мог только мечтать даже в независимом еврейском государстве, некогда разрушенном императором Титом.
В чем же секрет? Он кроется в том неиссякаемом культе Сиона, которым и во имя которого живет род Авраама. Пламенное вожделение родины не только сохранило еврея на чужбине евреем, но и сделало еврейство, в конце концов, самой богатой, мудрой и революционной частью человечества.
Ныне в колесницу его славы впряглись большевизм и франкмасонство, международные биржи и банки, а также значительная часть мировой прессы. Затаивший месть народ не удовольствовался своей победой. Швырнув две, три новомодные идеи человечеству, вечно испытывающему духовный голод, он разжег в народах кровавое пламя классовой борьбы и, став обладателем 3/4 мирового золотого запаса, угрожает миру призраком новых войн и социальных революций. Вот так вековечному мученику суждено было стать мучителем народов
Он мстит за века бессилия и унижений. И имеет на это право.
Неужели и теперь не ясен ответ на ваш вопрос, каким образом «евреи добились всемирного господства»?
А армянство, которое вы хотели бы видеть умершим «вместе с Ниневией и Вавилоном», увы, все еще продолжает оставаться «изгнанником Творения». Иначе и быть не могло.
И знаете почему?
Буквально несколько слов в качестве ответа. В течение всей нашей истории задумайтесь над этим — богач армянин не стал братом армянскому интеллигенту, не попытался сблизиться с силами, играющими судьбами народав. Одного лишь богатства измирских армян хватило бы, что бы купить всю Армению. Ничтожнейшей части этого несметного богатства, которое кемалисты развеяли по ветру, хватило бы на то, чтобы мы, подобно евреям, оплатили не только сострадание, но арменофильство трех четвертей человечества.
Да будет проклята религия собственного благополучия — источник всех прошлых и нынешних бедствий нашего народа!
Армянин с золотой мошной не встал за спиной интеллигента с золотым пером, укоротив его язык, лишив его слова весомости на международных ареопагах. И случилось то, что должно было случиться. Вдумайтесь, господин писатель, если у вас есть сердце, и вы уверен вместо обвинений в адрес своего народа осудите преступное умонастроение тех армян, которые преклоняются перед всем иностранным, тех горе богачей, ко-торые отдаляются душой от жизни народа в той мере, в какой им улыбается судьба. Разве не ясно, почему именно армянство обречено было оказаться проигравшей частью человечества?
Воистину убогой оказалась бы история народов, если бы их вожди время от времени не приподнимали могильный камень прошлого, вынося на свет пороки и ошибки своих соплеменников.
Порой армянский народ становился заложником своих слабостей и действовал себе в ущерб, давая повод кормчим его корабля со справедливым гневом бичевать темные стороны народной психологии.
О эти вожди, подобные ветхозаветным пророкам,чье сердце, освяиценное родовой моралью, сжималось от каждой народной боли и ликовало от каждого общеармянского успеха! Они, священные сосуды народного духа, часто ощущали не только право, но и обязанность бросить в лицо армянству:
«Ты должно кое-что истребить в своей сущности, если хочешь жить как народ».
Вот святейший Саак, воодушевленный святым негодованием:
«Не могу быть пастырем народа, предательски и вероломно выдающего на смерть своего повелителя» (см. у Лазаря Парбеци. -Прим. Нжде).
Вот отец армянской истории Хоренаци:
«Наставники, присвоившие свой сан, а не призванные Богом, избранные при помощи злата, но не Святым Духом… Ученики нерадивые в учении и скорые на поучения… Воины робкие, хвастливые, похитители, собратья разбойников… Начальники мятежные, сквернолюбцы… Судьи бесчеловечные, взяточники, не чтущие закон… Все утратили любовь и стыд».
Вот наш Айрик — весь любовь и печаль:
«Разве ты, армянский народ, так опошлился на этой земле?»
Следом Агаронян, властитель и слава нашей новой литературы, чье сердце, как цветок подсолнуха, всегда ищет солнца — солнца Араратской долины. Страдалец за армянство, чей ду-ховный горизонт всегда заполнен высоким образом истерзанной родины.
Трибун златоуст армянства, чья душа впитала из армянской истории все красивое, возвышенное и героическое. Потому так силен его патриотизм, так яростен праведный гнев, исходящий из любящего сердца.
Он наделен духовными молниями слова, он умеет поражать все, что слабо и уродливо в жизни нашего народа, не способно на преданность и бесславно, противоречиво и ядовито. Поражать всех, кто поклоняется только земному, кто будет унижен и награжден проклятием на страницах нашей истории.
Подобно библейским пророкам, он умеет проклинать, но с особенной великой любовью умеет и увенчать лавровым венком.
Его скорбный гений, бессмертное армянское возмездие, бесстрашное перед лицом смерти.
Он пел сынам армян, которые способны исповедовать свободу, готовы сознательно проливать за нее кровь.
Благословил и сладостную смерть героев.
Пророчествовал о грядущем и трижды возвестил о последних борениях армянства.
Огненными словами он разжигал в сердцах двух поколений жажду обретения силы, любовь к титанической борьбе и само-пожертвованию.
И умел вдохнуть веру, что Армянская Страна — не только желанные охотничьи угодья для соседей волков или удобное место для рытья жалких могил, но и земля, подходящая для свободы и возведения храмов славы.
Так жил и творил армянский венценосный литератор, накрепко связав свою судьбу с судьбой своего народа.
Вот почему каждый раз, листая патриотические произведения Агароняна, армянину мысленно хочется поцеловать его перо, вдохновленное национальной нравственностью: «Я и Армения — одно целое».
- Только таким путем, мистер Арлен, приобретается право стать прокурором и судьей дурных сторон психологии своего народа.
- Прежде чем критиковать армянство, надо иметь мужество жить с его обремененной совестью, иметь храбрость спуститься в глубины этой совести, раз за разом переживая ее славу и позор — необъятную трагедию народа.
- Прежде чем осуждать, надо распять себя на его Голгофе. Но для этого нужны безграничная любовь и способность к са-мопожертвованию.
- В противном случае осуждающий не страдает — тогда он всего лишь вульгарно злобствует.
Презрительный взгляд склонен видеть скорее недостатки, нежели достоинства. Чтобы безошибочно видеть и справедливо свидетельствовать, нужно иметь большую любовь. У вас, к несчастью, не хватает любви, а значит, отсутствует как моральное право судить, так и способность психологического проникновения в суть вещей.
Известна ли вам судьба армянского писателя — жить и творить впроголодь и умереть в лишениях? Известно ли это вам, по-американски умному человеку, дезертировавшему подальше от жизни своего народа?
Разве справедливо, чтобы личность, не признающая национальной морали, личность, для которой нет разницы между национальным гением и грузчиком, в праздном желании что-то прибавить к венку своей «известности» представляла в иностранной прессе свой народ живым мертвецом?
Дезертир в роли судьи?
Согласен, что жалок народ без Отечества, но разве не отвратительней во сто крат человек, лишенный всякого чувства Родины, всякого почитания ее?
Вы имели «мудрость» не обмакнуть свое перо в море армянской Крови и Слез, но не имели сердца хотя бы раз произнести:
«Братья, живите армянами».
Вы вольны превращать свой талант в звонкую монету и спокойное существование, вольны своими прихотливыми романами возбуждать страсти читателей Старого и Нового Света. Говоря кратко, разреши-те вернуть обратно использованные вами в адрес армянства слова, — продолжайте «куртизански» обслуживать иностранную литературу, но не облаивайте свой род перед другими народами.
Разве вам непонятно, что теперь, когда чужбина ощерила зубы на изгнанника-армянина, ваши строки способны оправдать и подпитать презрение других народов к имени и делу армян?
Разве вам непонятно, что ваши строчки могут толкнуть на путь самоуничижения армян, приютившихся на чужих берегах,
237
